Мой отец, Владилен Васильевич, 1925 года рождения, купил лодку “Обь” и мотор “Вихрь-20”. Припоминаю, тогда я еще учился в школе, что их привезли на берег Ангары в районе бульвара Постышева, выгрузили. Отец, я и, кажется, дядя Юра, собрали, ну там всякие стекла (плексиглас), подвесили мотор, заправили бак. Отец завел мотор, поплыли к островку, где-то в 200 метров от берега. Снова завести мотор у отца не получалось. Меня и дядю Юру подбросила до берега какая-то лодка. Отец все-таки завел мотор и пришел домой около часа ночи. Мотор оказался капризным. И были отцом куплены затем “Вихрь-25” и “Вихрь-30-Э”. Отец, ветеран войны (18 лет в 1943, самоходчик, Болгария, Румыния, Австрия), главный энергетик фирмы “Ангара” умер в возрасте 57 лет, после третьего инфаркта. Он поставил дистанционное управление (руль), сделал багажник.
Лодка есть, но что из нее можно извлечь? Пикники на природе – не самое слабое. Водные лыжи! Не очень дорого в спорттоварах. Первые лыжи, я называл их про себя, уссурийскими, износились за пару лет. Название связано с зимними лыжами, если вы помните эту марку. Вторую пару продал год назад на Avito за 5000 рублей, после 30-летнего лежания их на антресолях.
А это «уссурийские».
30-ое августа. Пятница. В понедельник мне ехать в колхоз, по разнарядке. Едем с Сашей Костроминым на лодочную, в Солнечном. До этого, наверное, забрали аккумулятор и лыжи из квартиры. Заплываем (я хочу сделать некоторое семантическое отступление, мореманы говорят заходим, а я слышал, что русские моряки прошлых столетий плавали, а не ходили; добавлю еще, что вместо присаживайтесь вполне подходит садитесь, смотрите фильм «Пигмалион») в самый узкий залив Иркутского моря, там была база Политеха. Вода, теплее некуда. Сходни, покрытые тиной у края. Лучше не придумаешь для старта на лыжах. Дергаем друг друга попеременно, уже раз пять. И, вот! Шура, газу! На берегу компания посторонних людей вторит: — Шура, газу, газу!
Александр Костромин в центре.
Я встал на лыжи. Саша, глядя на мои указания рукой, не выплывая из залива, плавно развернулся и приблизился к нашему месту. Я показал рукой, чтобы он двигался вдоль берега. Я сухим вышел из воды, затормозив лыжами на песке.
— Ну как? – Я видел Солнце! – Я тоже хочу увидеть Солнце.
Я объяснил все Сашке, что узнал из удачной попытки, но ему так и не удалось за оставшееся время встать на лыжи. Потом пробовал только он.
К сожалению, он так и не смог встать на лыжи. Мне странно, но никто из моих друзей тоже не смог. Я мог выходить с колпака от мотора, или прямо из воды.
Последняя моя поездка с Костроминым и, вообще, на лыжах. Это фото, когда мы плывем к Курме. Обратный путь, я отдохнул, встал на лыжи, вдруг, мотор заглох, снова включился и опять заглох. Я медленно погружаюсь в воду. Подплываю, забираюсь в лодку. Подплывают к нам два катера «Амур» какой-то там речной охраны. Сразу два. Одним управляет зрелый мужик, другим – парень лет двадцати пяти. Парень верещит, что мы плывем по какому-то судоходному ходу и нас следует брать на буксир и затем разбираться. За штурвалом сидел Сашка, и все видели, что в момент аварии я был за бортом. А Саша не имел документа на право управлять маломерным судном. Старший товарищ попросил нас представится. Назвали свои фамилии. — Костромин? – Ну, да. А батя у Сашки был уважаемым грузчиком в хлебном магазине, у которого были друзья в этой самой охране. Мужчина говорит мне, он понял, что это не про Сашу, что надо осмотреть мотор. Поначалу, я стал отпинываться, говоря что-то про жиклер. Поднял мотор. Вижу, у него отвалился, точнее, повис на винтах (попробую вспомнить название, то ли башмак, то ли ревесредуктор, короче, хрень с винтом). Когда плыли к Курме, я же учуял ударчик, видимо, лодка проплыла над топляком, который зацепила винтом, но мозгов не хватило проверить состояние мотора. Мужчина взял нас на буксир и приказал (он, конечно, попросил, но такие просьбы нужно принимать как приказы) нам пересесть в его катер, а парня отослал. Было уже недалеко до лодочной станции, где-то в районе Ершовского залива. Предлагаем товарищу водку. Еще не открытая бутылка. Товарищ показывает полбутылки пятизвездочного коньяка, давайте не будем усугублять.
Наши ребята из ИКБРС поехали отдохнуть на выходные в радиозаводской лагерь. Я, моя сестра и Игорь Логвиненко приплыли на лодке с визитом.
Что самое замечательное, оказалось, что Логвиненко разбирается в катании на водных лыжах гораздо лучше меня. От моего предложения сесть на колпак от мотора и выставить концы лыж над водой, затем мягкий старт, он наотрез отказался. – Я катался на лыжах по северным рекам. Ну, о чем говорить, если пациент так верит в себя. Карт-бланш. Потребовал, чтобы я дернул его на полной скорости. Я знал, чем все это кончится, но переубедить его не удалось. Игорь закрепил лыжи, забрел по пояс в воду, на ангарской гальке, и дал мне отмашку. Больше пробовать он не захотел.
Игорь Логвиненко трагически погиб в 90-х. Случилось это так: поехал он со своими друзьями на подледную ловлю рыбы, где-то в мае. Понадеявшись на крепость льда на Курминском заливе, они стали заезжать по льду на УАЗИКе. Лед проломился. Двое, сидевшие спереди, спаслись, а двое, сидевшие сзади, утонули.
Мне кажется, что я помню многих, кто со мной пересекался, но Игорь – не из многих. Он — фактор в моей жизни.
Пришел парень в ТО-3. Даже не помню, какая была разница в нашем с ним возрасте, если была, но точно, никакой иерархии между нами не было. Бывали у нас простои в работе, но про этот случай стоит рассказать, ради памяти Игоря, потому что это про рекорды книги Гиннеса. В этот рабочий летний день Игорь оказался незаметен для глаз всех начальников и прочих, как ниндзя, при его росте более 180 сантиметров. Как он мне признался, когда мы шли с работы, что в этот день он ни разу не перешагнул порог конторы. Курил у входа, сходил на обед, и все. Нет, не каждый это сможет. Но, трещать он умел.
В то время я был холостой, а у Игоря была семья. Он был хозяйственный, не помню конкретно его советов, но как он закупал продукты — стоило поучиться.
Мне после смерти бабы Вали досталась однокомнатная квартира, в центре. Выпиваем портвешок с Игорем. Зашел разговор о литературе. — А, ты знаешь? – А, ты? Еще по одной. Игорь говорит, что когда он добирался до какого-то собрания сочинений, то прочитывал с первого тома до последнего. И, даже Диккенса. Такой фанатизм точно не про меня. Еще по одной. Спорим на три пузыря, до трех побед, до трех правильных ответов на три литературные вопроса от каждого. Игорь проиграл из-за формальности. Он настаивал, что «Короли и капуста» О.Генри – это сборник рассказов, что, возможно, так когда-то и было, но я показал книгу, в которой было написано – роман.
Через какое-то время Игорь возвращает литературный долг. Я предлагаю принять его на моей территории. – Нет, едем ко мне, я должен принять противника на своей. Симпатичная жена Игоря кратко объяснила почему это невозможно. Поехали ко мне. Точно не помню, но, вернее всего, мы повторили спор и Игорь выиграл. Ничья.
Отправились мы с Игорем в субботу на рыбалку на моей лодке. Где и зачем мы до ночи плавали – не помню. Ночь. Слева залив, заплываем, малый ход. Но этого не забудешь, цветущие ромашки в двадцати метрах от берега. Это не чудо, видимо, сброс уменьшили на ГЭС. Собираем сухие ветки, разжигаем костер, включаем Высоцкого на кассетнике “Электроника”, выпиваем, подпеваем во весь голос. Магнитофон начинает сдыхать. Достаю из мага 4 батарейки, обстукиваю тыльной стороной топора, опять громко. Светает, водка закончилась. Опаньки, не далее 20 – 30 метров от нас стоят палатки. Мы потихоньку собираем вещи и на веслах отплываем на середину заливчика. Я встаю на лыжи, и мы плывем в Курму. Выплываем на середину Курминского залива, а он большой, черт его побери. Нет, залив не виноват. От отца осталась какая-то мелкая сетка, которой ни до, ни после не пользовались. Закинули мы с Игорем невод и заснули. Проснулись часов через пять. Даже обгорели, каждый со своей стороны. В сетке три ельца, к сожалению, дохлые, иначе, отпустили бы. Да и так отпустили.
